«Историческую книгу осудить невозможно»

– 26 августа состоится судебное заседание по судьбе вашей книги. На ваш взгляд, насколько велик шанс, что «Запрятанная история татар» станет «Запретной историей татар»?
– Сегодня гадать трудно, потому что мне из суда не представили никаких бумаг. Нет ни заявления истца, ни заключения экспертного центра. Также судебное заседание хотят провести в закрытом режиме, что меня уже настораживает.
Что это? Сталинские времена возвращаются? Как это так, не дав мне никаких бумаг для ознакомления меня хотят судить? Т.е. мне уже не дают возможности защищаться. Я бы хотел подготовиться, потребовать независимой экспертизы. Я не понимаю, какие лингвистические выражения нашли в моей книге и в чем хотят меня обвинить.
Ведь историческую книгу осудить невозможно. Невозможно переделать историю по требованию суда. Все события, описанные в книге, произошли 300-350 лет назад, а взятие Казани было 470 лет назад. Что было, то было и это нужно принять. Больно тебе или не больно за произошедшие события, ты должен сам извлечь этот урок.
Я описываю восстание Батырши (названо по прозвищу предводителя татаро-башкирского восстания – Габдуллы Галиева – ред.) 1755 года и обвинение муллы Батырши в призыве создания ханства и его борьбу против попов. Однажды он сказал: «Если вы меня убедите, что ваша религия – христианство, лучше, чем ислам, я соглашусь покреститься». В итоге с ним спорили, к нему в тюрьму приходили лучшие попы Петербурга, но переубедить его так и не смогли, и вырвали ему язык. И как сейчас это хотят преподнести, что я не люблю христианство? Или то, что я призываю воспитывать ненависть к христианству? Это история!
Человеку из истории известно, что по указу Елизаветы Петровны в 1741 году в Казанском уезде было разрушено 418 мечетей из 536. Ведь я в своей книге не призываю «Давайте сожжем церкви!». Я лишь пишу том, что было на самом деле, и принимаю историю такой какая она есть без приукрас. Такое может быть с каждой нацией, будь то русский, татарин или чувашин. От того что я как-то по-своему построил предложения, суть не меняется. То что мечети разрушили, то что 66 тысяч татарских крестьян сослали на лесоповал, чтобы потом отправить строить пароходы в Казанском адмиралтействе – я это не придумал, это было на самом деле. Соответственно никакого призыва к изменению конституционного строя я не требую, также, как и не требую превосходства татар над другими нациями. 25 лет эту книгу никто не трогал, она всех устраивала. Между прочим, книга «Запрятанная история татар» переведена на 12 языков. И сегодня, ни Верховный суд Татарстана и России, не смогут отменить это. Суд ведь не сможет потребовать изъять переведенные книги из этих стран, это будет слишком смешно. Если даже книгу и запретят, уничтожить ее не смогут.
Претензии к словам
– Вы знакомы с инициатором судебного процесса? Ху из мистер Решитский?
– Нет конечно! Мне даже письмо не показывают, но говорят, что он из Нижнего Новгорода. У меня возникает вопрос к суду: «Чьи интересы защищает наш татарстанский суд?». По моей логике татарстанский суд должен защищать своих жителей. Мне могут что-то предъявлять из других регионов и городов, но суд должен защищать интересы не только мои, но и Татарстана. А я как раз писатель и представитель Татарстана, и надо сказать неплохой.
– В чем заключаются основные претензии истца?
– Якобы я в своей книге употреблял слова, которые задевают русских: «русское иго», «колонизаторы», «каратели». Но ведь я не новичок в применении этих слов. Их применял и великий Карамзин, и Худяков и остальные авторы, которые писали о восстаниях. Про восстание Батырши 1755 года написал Широчников, про восстание 1735 года написал Устюгов. Но все они уже усопшие, а я живой. Моя вина в том, что я живой.
Продолжение интервью читайте в ближайшее время на нашем сайте телеканала ТНВ.